С тоской всего испанского народа в понуром взгляде Пако изучил в зеркале собственное отражение. Не без некого удовлетворения он в который раз похвалил себя за то, что выторговал у хозяина квартиры хотя бы этот скудный предмет интерьера. По крайней мере, у Бернеро имелась возможность самолично представиться своим полуторанедельным мешкам под глазами - можно сказать, первый кирпич в фундаменте покорения мегополисов.
- По этой причине, мистер Трагер, я считаю, что являюсь идеальным кандидатом на эту должность. Обещаю не разочаровать вашего доверия, - произнес Франциско вполголоса и попытался изобразить на лице улыбку, которая одновременно излучала бы дружелюбие, но не наивность, уверенность, но не самодовольство, и надежду, но не глубокое отчаяние, которое за последние пару месяцев пропитало Пако также щедро, как прибрежная вода пропитывает брошенный деревянный плот.
- Мы обречены на голодную смерть, - вздохнул Бернеро чуть слышно, когда улыбка не оправдала его надежд, и попытался пригладить волосы. - Если только Вселенная не захочет сравнять счеты и, к примеру, не вернет мне мою машину. Найденную по счастливой случайности благородными блюстителями закона. Потому что именно этим и занимаются блюстители. В перерывах между своими обеденными перерывами.
Франциско откинулся назад возле гладкой поверхности зеркала, пристроенного на полу, и вытянул руку в попытке нащупать сигареты.
Он ждал значимости событий, свернувшей бы его в узел до одеревеневших легких, но чувствовал лишь пустоту, пустоту и еще самую малость - разочарование. Оно простиралось над Пако до пожелтевшего потолочного неба каждодневно, будто бы по расписанию: с десяти вечера до четырех утра, жирным сгустком из уличных звуков, пробивающих себе путь сквозь оконные рамы.
Бернеро вздохнул. Закурил. Вздохнул опять. Бессилие взметнулось в воздухе и с тяжелом стуком осело в грудной клетке, придавив к земному ядру, как к единственной точке опоры. Пако вздохнул еще раз - его Бог, в конце концов, всегда любил троицу - и от всей души влепил себе по лицу.
- Bastante! - провозгласил он чуть более торжественно, чем пару минут назад, и резво вскочил на ноги. Уныние неудовлетворенно всклокотало в груди в попытке выйти наружу, но Пако с ловкостью довольно безжалостного фокусника перекрыл ему кислород. - Сегодня мы с тобой получим работу или умрем, пытаясь. Как я выгляжу?
Франциско пару раз крутанулся на носках перед своим единственным зрителем - та, очевидно, очень польщенная, одобрительно протявкала что-то сквозь кусок пережевываемой ткани.
- Ого, Тесси! Не будь ты такой волосатой, после этих слов мне пришлось бы взять тебя в жены. Что это ты там грызешь... Joder!
В театр пришлось идти без галстука.
На свою удачу Франциско умудрился подобрать самый зубастый клочок шерсти на всем американском материке. После того, как он четыре часа полоскал эту отделившуюся от мусорного ведра пылевую подушку, собака расслабилась и почувствовала себя совсем как дома. По этой причине она без всякого стеснения разгрызла лампочку, которую Пако планировал вкрутить в коридоре, пока кто-нибудь не распрощался там со своими шейными позвонками. Питомец остался цел и невредим, Франциско словил небольшой сердечный приступ и с тех пор называл свою девочку не иначе, как Тесси - в честь Николы Теслы.
На этой неделе, впрочем, он планировал звать ее Истребителем Галстуков и Пожирателем Последней Надежды.

Впрочем, стоило Пако переступить порог театра, все его беспокойство как рукой сняло. На его место нахлынула почти что животная паника, и Франциско замер у самого входа - на радость довольно безрадостной кассирши по имени Клара.
"Монарх" был чем-то... по правде сказать, Бернеро даже не знал достаточно емкого прилагательного для описания всего, что замкнулось за его спиной ярким переливом красок. Даже подсобные помещения многочисленных коридоров казались фантасмагорическим продолжением бесконечного змеиного хвоста. От пестроты ее чешуйчатой кожи разве что не слезились глаза, и Пако испытывал странную смесь очарования и отвращения. Последнее, тем не менее, казалось сладким и очень постыдным, будто Франциско был ребенком, случайно забредшим на территорию взрослых. Пожалуйста, не будь барделем, не будь барделем...
Спустя двадцать минут скитаний Франциско уверовал в том, что кассирша затаила на него обиду и специально пустила по ложному следу. Ковры и занавески сливались перед глазами, а кабинета Трагера все еще не было видно - как, впрочем, и путей к отступлению.
Когда нужная дверь наконец обнаружила себя, Пако готов был припасть к ней губами. Тем не менее, он плохо себе представлял, что происходило с ней до этого дня, поэтому решил перестраховаться - и деликатно постучал. Когда ответа не последовало, Франциско дернул ручку, дверь поддалась, и он вошел внутрь.
- Мистер Трагер... Dios mío... это лошадь?
Предполагаемый «Мистер Трагер» дремал в эпицентре чьего-то нервного срыва. Пако застыл, пытаясь сложить в уме подходящую тактику действий, и простоял так еще добрых минут пять, прежде чем решился открыть дверь и захлопнуть ее еще раз, теперь уже громче.